Древняя Русь

Это отсюда, обычный школьный учебник, по которому детей учат, наверняка "рекомендован министерством образования" и всё такое... Возникла проблема, какой тег ставить, поставил "юмор" (ничего более подходящего нет, не часто нечто подобное в сообществе появляется), но на самом деле не смешно совсем... Перепост приветствуется, естественно.

Этот выпуск мы посвящаем 90-летию со дня рождения выдающегося учёного, доктора исторических наук, профессора Аполлона Григорьевича Кузьмина (1928-2004). Мы многим ему обязаны. Если бы «Исторический формат» начал выходить раньше, когда Аполлон Григорьевич был жив, то он непременно бы поддержал наше издание, стал бы членом редколлегии и добрым научным наставником. Сейчас, когда профессора Кузьмина давно нет с нами, мы чтим его глубокое историческое наследие, следуем его методологическим принципам в исследованиях, помним незыблемую гражданскую позицию…



Будучи учёным академического уровня, А.Г. Кузьмин всегда требовательно относился к исследованию, призывая видеть в истории не «собрание историй», а неразрывный процесс жизни народа и государства. Иными словами, видеть и понимать связующие исторические нити от истоков, от князя Рюрика и Древней Руси до современных событий. Это известно любому, кто хотя бы раз в жизни бывал на лекциях профессора. При этом А.Г. Кузьмин обосновал принципиально новую методологию исторического исследования – проблемный подход, посвятив долгие годы изучению философии истории. Он известен и как замечательный педагог, читал курс отечественной истории от начала Руси до конца Смутного времени…

Загружен на сайт выпуск 1-2 за 2018 год международного научного журнала «Исторический формат». В этом номере читайте:

Майоров А.А. Вятичи: вопросы расселения, этногенеза, периодизации и политической истории
Рожанский И.Л. Славянские супер-ветви: Y-ДНК как маркер ранних миграций славян
Пауль А. Империя франков и балтийские славяне в эпоху Каролингов
Серяков М.Л. Исторические данные о Прибалтийской Руси
Кулаков В.И. Очерк историографии археологии Янтарного берега I-V вв. н.э.
Кулаков В.И. Изменение на протяжении XX в. взгляда на роль древнегерманского компонента в культуре Самбии римского времени
Назин С.В. Об обстоятельствах возникновения этнонима «Славяне»
Гусев Д.В. Труды Н.Ф. Каптерева о церковно-государственных отношениях Московской Руси и вопрос о введении патриаршества в Российской империи
Васильев И.Ю. Историческая специфика Таманского п-ва в свете моноцентрического плюрализма

Скачать или читать журнал

Как мы уже сообщали, заимствование имён на Балтике было весьма распространённым явлением и носило оно разнонаправленный характер: так что, скандинавы также усваивали славянские имена. В источниках известно немало представителей скандинавских народов, носивших соответствующие личные имена. Что было вызвано как династическими, так и просто соседскими контактами с балтийскими славянами, русскими, поляками, а равно и представителями других славянских народов. Давайте рассмотрим некоторый перечень таковых имён. 

( Читать дальше...Свернуть )

  

Для Моллера и его современников – никаких доказательств этому всему даже не требовалось. Практика столетнего повторения безумных патриотических, точнее, по сути, настоящих шовинистических выдумок, восхвалявших шведов и принижавших их соседей, возымела свои плоды – в итоге безусловное лидерство скандинавов воспринималось тогда в Швеции как нечто само собой разумеющееся и даже единственно возможное и допустимое. 

( Читать дальше...Свернуть )

Поздравляю с праздником Солнцеворота! 

Откуда же, на самом деле, появилась шведская версия происхождения Руси? Сейчас обычно считается, что базис этого учения был заложен тремя немецкими историками, работавшими в конце 18 века в Российской академии наук, в Санкт-Петербурге: З.Г. Байером, Г.Ф. Миллером и А.Л. Шлёцером. Самым ранним из этих авторов являлся Зигфрид Готлиб Байер (или также Сигфрид Теофил Баэр), востоковед, по образованию, который первым в России опубликовал подобные утверждения в своей статье  “О варягах” (“De Varagis”), изданной на русском языке в 1767 году. Именно он впервые в нашей науке и заявил о шведском происхождении Рюрика и его руси. 

Но на самом деле учение это появилось не в России, а указанные авторы, включая первого из них – Байера просто привнесли его в Россию. Познакомив русскую публику, в том числе учёное сообщество, с этими идеями на правах “настоящей европейской науки”. В то время, когда перенимать западные науки было у нас весьма модным и респектабельным. Эти же немецкие авторы приложили руку к популяризации данной версии в остальном мире. Однако возникла эта теория, на самом деле, как это не удивительно, в Швеции в 17-ом и 18-ом веках! Именно там были предложены все те постулаты, которые до сих пор повторяются практически в неизменном виде, приверженцами шведской теории происхождения Руси. И именно оттуда всё это и происходит! Далее мы подробно рассмотрим историю возникновения этого – чтобы точно разобраться, как именно появилась эта версия!    

( Читать дальше...Свернуть )

Михаил Николаевич Тихомиров в своей книге 1975 года, “Древняя Русь”, на страницах 35–36 рассказал о том, что История Антиохии и Иерусалима (L'histoire de Jérusalem et d'Antioche), созданная в 13 веке, описывая Первый крестовый проход, указывает, что в сражении против сельджуков под Никеей в 1097 году особенно отличились рыцари из Норвегии, Польши и Руссии (de Russie). В результате указанной битвы, крестоносцы помогли грекам вернуть под свой контроль этот, захваченный до того мусульманами город, расположенный не очень далеко от Константинополя. Позже, во время того же похода, русскими уже где-то в Сирии была основана крепость, которая по сообщению Тихомирова, во многих средневековых текстах упоминается под следующими вариантами наименования: Русса, Росса, Ругия, Рюген, Ройя, Рурсия, Руса (Russa, Rossa, Rugia, Rugen, Roiia, Rursia, Rusa). Весьма интересно здесь то, что в разных вариантах названия этого города явно повторяются основные формы, под которыми русские упоминаются в средневековых западных источниках. 

( Читать дальше...Свернуть )

11 февраля 2018 года в своём блоге в “Живом Журнале” я опубликовал пост, посвящённый современным критикам работ известного филолога и историка Алексея Александровича Шахматова (1864-1920) о русском летописании. Пост был назван “Шахматов и свисток”, поскольку в нём я попытался показать, что большая часть критики летописеведческих работ Шахматова уходила и уходит “в свисток”, поскольку он был единственным учёным, который сформулировал чёткие верифицируемые критерии текстологической работы с летописным материалом. И за прошедшие сто лет никто другой альтернативную систему критериев такого же уровня не предложил. У критиков Шахматова (В.М. Истрина, Н.К. Никольского, А.Г. Кузьмина, М.Х. Алешковского и т.д.) при том, что часто их замечания в адрес Шахматова были “и солидны и остроумны”, в плане методологии всё, увы, не ушло дальше работы “на глазок”. Поэтому результаты у них получались не верифицируемыми (причём у каждого они получались свои на уровне “я так вижу” и большей частью ни в чём не совпадали), а соответственно, уходили “в свисток”, в то время как система Шахматова продолжала работать.

В посте я коснулся недавней работы киевской исследовательницы Татьяны Леонидовны Вилкул Літопис і хронограф. Студії з домонгольського київського літописання. Киев, 2015, которая в своей значительной части посвящена спору с концепцией А.А. Шахматова о существовании предшествующего Повести временных лет т.н. Начального свода конца XI в., отразившегося по мнению учёного в ряде статей Новгородской первой летописи младшего извода, а также более ранних летописных сводов. Опираясь на свои выводы относительно заимствований в летописях из хронографической литературы, которых ранее никто не замечал, Т.Л. Вилкул вопреки Шахматову пришла к выводу о первичности текста Повести временных лет относительно текста Новгородской первой летописи и о том, что именно Повесть временных лет была первым значительным историческим произведением Древней Руси.

По этому поводу я в числе прочего написал в своём посте относительно работы Т.Л. Вилкул: “Проблема однако в том, что Т.Л. Вилкул не только не предложила чётких критериев того, что вообще можно рассматривать как текстовое заимствование, но напротив, максимально размыла и замылила данную проблему. Если обычно заимствованиями считаются имеющие смысл фрагменты текста, то у Т.Л. Вилкул в “заимствования” попадает всё, что угодно вплоть до отдельных словосочетаний, лексических оборотов, фразеологизмов и чуть ли не отдельных слов. Всё это совершенно несерьёзно. Древнерусские книжники говорили на одном языке и оперировали одной и той же системой образов и понятий, поэтому вполне очевидно, что в совершенно не связанных напрямую произведениях (например, в летописи и переводе какого-нибудь византийского исторического текста) будут одинаковые словесные обороты, что само по себе никак не доказывает прямого заимствования из перевода хронографа в летопись (и наоборот)… Работа Т.Л. Вилкул по причине своей бессистемности и отсутствия верифицируемых критериев работы с текстом уйдёт в тот же самый свисток. Тот, кто хочет всерьёз “опровергнуть” Шахматова должен в первую очередь предложить альтернативную систему верифицируемых критериев работы с летописными текстами на столь же высоком уровне”.

Мой пост, о котором идёт речь, совершенно точно был известен М.А. Несину, поскольку во-первых, он принял участие в его обсуждении и оставил комментарий (который, однако, впоследствии удалил), а во-вторых, он упоминает его в своих записях, которые можно найти в интернете.

Через несколько месяцев после публикации моего поста в журнале Valla выходит рецензия М.А.Несина на рассматриваемую книгу Т.Л. Вилкул, которая представляет собой изложение моей вышеприведённой мысли, просто развёрнутое на несколько страниц. Сравните цитаты из рецензии М.А. Несинена с приведённой выше цитатой из моего поста и найдите, что называется, семь отличий: “едва ли случайно, что в монографии Вилкул мне так и не удалось найти точного определения – что именно и в каких случаях стоит понимать под текстуальной параллелью или заимствованием. Создается впечатление, что исследовательница сама не выработала этих критериев, совершенно необходимых для плодотворного источниковедческого исследования, объявляя заимствованием все что угодно, вплоть до отдельных слов (а иногда, как увидим далее – и слогов!)” (С. 82); “Но для того, чтобы утверждать о прямых заимствованиях, надо доказать, что в других русских памятниках эти формы не употребляются, чего исследовательница не делает. Между тем не секрет, что древнерусские летописцы, как и переводчики греческих хронографов, писали на одном языке, и потому у них независимо на письме употреблялись схожие слова и обороты, даже в совершенно не связанных друг с другом сюжетах и памятниках)” (С. 83).

Никакими ссылками на меня и мой пост, М.А. Несину хорошо известный, данные заимствованные оттуда тезисы не сопровождаются. При этом, другие мои работы М.А. Несиным в его рецензии активно цитируются и ссылки на них нередки (С. 80-81, 88, 89, 91, 92): всего в списке литературы названо три моих публикации (С. 95), причём указаны и их сетевые версии. Интересно и то, что в списке литературы к рецензии М.А. Несина присутствуют публикации, которые также как и пост в моём блоге, представлены только в интернете и не имеют печатных версий. Соответственно, никакой технической проблемы ссылка на мой пост в блоге как на электронную публикацию, проблемы не представляла. Но она не была сделана.

Таким образом, идея, положенная в основу рецензии М.А. Несина – об отсутствии в работе Т.Л. Вилкул определения критериев того, что считать “заимствованием” – была им просто у меня украдена и мы имеем дело со случаем так называемого плагиата. Подчёркиваю: речь идёт не о каком-то побочном сюжете, нет. Украденная у меня идея является ядром текста М.А. Несина, вокруг которого построено всё дальнейшее изложение. Если бы авторство идеи было корректно указано данным автором, то сама его рецензия на книгу Т.Л. Вилкул в значительной степени утратила бы характер самостоятельного произведения. Видимо поэтому он решил попросту выдать мою идею за свою, не указав её авторство. Но воровать чужие идеи нехорошо и делать так не надо, в приличном обществе за воровство бьют по рукам.

Ранее изучая русскую историю, я иногда задавался вопросом: откуда появилось слово Россия – если во всех древнейших русских текстах, как для названия нашего народа, так и для обозначения его земель, использовались только варианты типа Русь, или Роусь? Почему “у” исчезла и была заменена на “о”? И, вообще, что означает эта самая “Россия”, если мы русские? Одной из первых моих мыслей на этот счёт было то, что связано это с неправильным прочтением “странных” древних кириллических букв, “церковно-славянской вязи”. Однако, дело, конечно же, не в этом! 

На самом деле, слово “Россия” – по своему происхождению, является греческим прозвищем нашей страны. И восходит оно, разумеется, к греческому слову “росы”, которое те употребляли чтобы именовать так русских. Причём, эти греческие формы – являются, по сути, достаточно враждебными, ругательными и даже оскорбительными по отношению к нам. Греки стали называть так наших предков, на самом деле, потому, что боялись их. 

( Читать дальше...Свернуть )

Здравствуйте! Есть ли у кого-нибудь в электронном виде:

Šegvić, Kerubin. Gotsko podrijetlo Hrvata i kako nastade Hrvatsk

, буду очень признателен за помощь. Славомир.

Сегодня, дорогие посетители моего журнала, я хочу познакомить вас ни много, ни мало - с самим местом зарождения русского норманизма! И это даже никакая не шутка и не преувеличение! ;)

( Читать дальше...Свернуть )